***
Этого мальчика впервые я даже не увидел, а, скорее, почувствовал. Худенький, не особенно высокий, с копной огненных вьющихся волос... И с таким неимоверно затравленным, обреченно-загнанным взглядом... Но то, что я увидел, заглянув в его душу, покорило меня раз и
навсегда. Несмотря на всю боль, всю горечь и несправедливость, выпавшие на его долю, в нем еще трепетал, бился из последних сил огонек непокорства, светлой надежды неизвестно на что... Потом он словно исчез, испарился. Ночи напролет я просиживал в этом борделе, но больше так ни разу и не увидел его. Наконец, терпенье мое иссякло, и я обратился к хозяину. Он с такой готовностью принял мое предложение, что уже в тот же вечер я привел мальчика в свой дом. И вот уже третью ночь я сижу у изголовья его постели и никак не могу налюбоваться чертами его лица, чертами его израненной души, тем, что могу увидеть. И все мои желания, все мои мечты сводятся лишь к одному: чтобы способность любить еще жила в нем, чтобы я смог пробудить ее ото сна...

И я подбросил монету,
Сказав себе "Зло и добро".
Монета весело встала
Три раза подряд на ребро...

***
Я держал его на руках, а жизнь, капля за каплей, вытекала из него, покидала его тело, расплываясь на полу густо-алым пятном. Его ресницы дрогнули и медленно, убийственно медленно, поднялись, открывая с каждым мгновением все более потухающие глаза. Он слабо улыбнулся и попытался что-то сказать мне, но не смог... И в этот момент я понял, что единственный способ спасти Амадео - сделать его таким же, как я. Прямо сейчас, прямо здесь... А иначе будет уже поздно...
Разумеется, эта мысль не была для меня неожиданной... Но почему так рано, так преступно рано... Почему судьба не позволила ему повзрослеть еще хотя бы на пять лет... Ну, хотя бы на три...
Но времени у него больше не было... Смерть стояла за моей спиной и пыталась заглянуть через плечо... Ну уж нет... Я ударил клыками свое запястье, и первая тяжелая капля моей крови упала на мертвенно-бледные губы. Я прижал ранку к его губам и начал нашептывать ему на ухо одну-единственную просьбу... "Пей... Прошу тебя - пей... "О да... Он пил. Сначала робко, словно пробовал на вкус незнакомое вино, но каждый следующий глоток становился все более и более
жадным. До тех пор, пока я не отнял своей руки.
А потом я прижимал его, бьющегося в предсмертной агонии плоти, к своей груди. Но самым главным, самым прекрасным было то, что именно я показал Амадео мир таким, каким вижу его я, каким видят его боги ночи - вампиры... Из моих рук он принял свою первую жертву. Именно мне был подарен первый счастливый взгляд, первая улыбка его новой жизни... А потом мы вместе спали в моем гробу, и его голова лежала на моей груди...
И сейчас он вновь ждет меня там. Я иду, любовь моя...

И я подбросил монету,
Сказав себе "Зло и добро".
Монета весело встала
Три раза подряд на ребро...

***
Я жив... Неужели... Нет, жизнью это назвать просто невозможно. Да и назвать живым существом обугленную мумию... Я, в общем-то, вообще удивляюсь, каким образом я еще существую... И как мне удалось спастись. Я знаю, что это Вы, моя Королева, спасли меня. Но, Акаша, зачем Вы сохранили мне это жалкое подобие существования, если позволили им разлучить меня с тем, за кого я готов отдать Жизнь?
А я... Я позволил себе ослабить бдительность, позволил себе просто жить, любить, творить и наслаждаться красотой мира... Я позволил себе, но расплачиваться за это приходится не мне одному... Амадео, любовь моя, дитя мое, мой ученик, я схожу с ума от твоей боли, я чувствую каждый оттенок твоих страданий, я прохожу весь тот ад, в котором ты оказался, рядом с тобой... Шаг за шагом...
Прости меня, если такое можно простить...

И я подбросил монету,
Сказав себе "Зло и добро".
Монета весело встала
Три раза подряд на ребро...

В Питере ночь...Зимняя, глубокая, припорошенная редкими звездочками снежинок, грязно желтеющая светом фонарей, отраженным от низко нависающих туч. До суетливого центра, где жизнь не замирала ни на мгновение, часа полтора прогулочным шагом. А здесь - тихо и пусто...Здесь все погружено в глубокий сон, и от того порой кажется, что я здесь одна...Но нет...Я остро чувствую присутствие. Каждой своей клеточкой я ощущаю его, истекающее из чьей-то жизни, словно яркий след на только что выпавшем снегу...Я "вижу" след... "Вижу" так, как "видят" его гончии, загоняющие зверя... Как стая волков "видит" запах крови лося, поранившегося острым настом и от того припадающего на заднюю ногу...Как "видит" пантера, крадущаяся в зарослях, подбирающаяся к лани, отбившейся от стада...
Переулок, еще один. И вот впереди, в конце следующего здания маячит проем небольшого дворика.
Я крадусь кошкой, тенью кошки...Остается один шаг из-за угла, и моя охота будет окончена. И тут на меня лавиной обрушивается страх. А вдруг там никого нет? Вдруг я обманулась и все придется начинать сначала? А ночь уже перевалила за середину и времени остается так мало. И когда будет следующая такая ночь - неизвестно...Ведь их всего три...Три ночи в году...И я делаю этот последний шаг...
Нет, я не ошиблась… Я просто не могла ошибиться. Темная фигура посередине двора, словно сотканная из тьмы ночного неба и пепла погасших звезд. Высокая и крепкая, испускающая волны силы… Я вряд ли дотянусь макушкой до плеча. На черные кожистые крылья падают снежинки и тут же тают. Свернувшись калачиком, я могла бы поместиться на груди, и крыло укрыло бы меня с головой.
Ты стоишь ко мне спиной. Пока еще спиной. Ты не мог слышать моих шагов, ты еще не можешь видеть меня. Но ты знаешь, что я здесь. И ты спокоен…Спокойствие и одиночество. Именно они и привели меня сюда… До сладости горькая смесь… Она растворяется в воздухе, делая его густым, словно кровь, с водянистым привкусом слез… И я пью этот воздух большими жадными глотками, залпом, чтобы не упустить ни единого вздоха… И солоновато-водянистый привкус оседает на ресницах… Но я держусь. Держусь из последних сил, только бы не уронить тяжелую каплю в тишину, паутиной спеленавшую все пространство вокруг…
Тринадцать, двенадцать, одиннадцать, десять… До тебя остается всего десять шагов, но соленая влага срывается с моих ресниц… И все… Я ухожу, убегаю, уношусь вместе с порывом ветра как можно дальше от тебя, ибо все то, что я только что так жадно пила, соленым дождем струится по моим щекам. А я не могу позволить, чтобы кто-нибудь видеть мои слезы. Но ты видел. И поэтому следующим на охоту выйдешь ты…Но перед самым уходом, за долю мгновения до того, как исчезнуть, я, все же, дотянулась до тебя. Дотянулась и украла кусочек твоего одиночества. Самый маленький, тот, пропажу которого ты даже и не заметишь… И пусть я не знаю, что будет со мной, когда ты настигнешь меня, завершая свою охоту, но, так или иначе, часть тебя уже живет во мне. Но так и должно быть, ведь ты – мой хранитель…

Ночь… Я стою посередине комнаты и жду… Я не слышу твоих шагов. Я еще не вижу тебя. Но я чувствую – ты уже здесь… Ты аккуратно обходишь комнату по периметру, медленно приближаясь ко мне так, чтобы я могла тебя видеть. Недавно я так же подходила к тебе, и снежинки путались в моих волосах… Ты заглядываешь в мои глаза и видишь в них такое знакомое одиночество… На моих губах мерцает полуулыбка, превращаясь в тихое:
- Здравствуй, Tonaka…

И я подбросил монету,
Сказав себе "Зло и добро".
Монета весело встала
Три раза подряд на ребро...